Городской вокзал напоминал разворошённый муравейник: люди куда-то бегут, толкаются, теснят друг друга, будто от этого зависит их жизнь, и, если кто-нибудь остановится на минуту, с неба низвергнется гигантская нога и раздавит нерасторопного бедолагу.
Пока я подбирала аллегории, наилучшим образом отражающие смехотворность вокзальной суеты, от меня сбежал чемодан. Удрал дезертир, естественно, не один, а в компании толстого, кривоногого мужика в потёртой фуфайке. Поднимать тревогу из-за багажа, которому самое место на свалке, я постеснялась, решив считать грабителя сотрудником бюро добрых услуг, любезно взявшемуся помочь мне с его утилизацией. Ну и вытянется же, наверное, лицо ворюги, когда он обнаружит, что рисковал своей свободой, а может быть даже и жизнью, ради молотка, старого пледа и размочаленной зубной щётки. Возможно, он даже пересмотрит после этого свои жизненные ценности и исправится... Единственная загвоздка – в чемодане осталась бумажка с адресом Жозефовой квартиры. Ну да не беда: ключи от своей я тоже захватила.

читать дальше

Итак, благодаря свалившемуся мне на голову недоброжелателю, конечный пункт моей поездки изменился. Задумываться о том, как объяснить родителям своё неожиданное возвращение, не приходилось: шанс застать их дома стремился к нулю подобно математической функции. Когда твой папа – машинист поезда дальнего следования, а мама – его верная помощница-проводница, отсутствие ужинов в тёплом семейном кругу воспринимается как должное. Теперь, благо, я вышла из возраста, когда недостаток внимания со стороны родителей казался личной трагедией, и научилась извлекать пользу из одиночества. Что может быть прекрасней, чем находящаяся полностью в твоём распоряжении двухкомнатная квартира и целая куча денег?

Обманывать себя подобным образом удалось недолго: проснувшись на следующий день, я, вместо того, чтобы, легко вспорхнуть с кровати и раздвинуть шторы, принялась жевать наволочку, отгоняя мысли о том, как можно родиться такой беспросветной неудачницей. Двадцать лет – а у меня одни проблемы и никого, к кому бы можно было обратиться за помощью. Хотя нет, одна подруга всё-таки и у меня имелась. Вернее, я-то Женьку настоящей подругой не считала, уж очень разные мы были, скорее, она стала для меня товарищем по несчастью, как и я, отвергнутым обществом. Но если моё поведение редко выходило за рамки общепринятых норм, то Женино, напротив, редко в них укладывалось. Замкнутая, почти всё свободное время проводившая у компьютера девушка искренне верила, что она на самом деле парень, вследствие чего говорила о себе исключительно в мужском роде. Не желая мириться со злой шуткой природы, наделившей её не тем телом, жертва мироздания ежемесячно откладывала часть своей скудной зарплаты на операцию по смене пола. Самое интересное, что Ванечку, своего жениха, Евгения бросать не собиралась даже после операции, мотивируя это тем, что да, она на самом деле мужчина, но мужчина неправильной ориентации, предпочитающий девушкам лиц своего пола. Что по этому поводу думал Ванечка, оставалось загадкой по причине того, что он славился ещё меньшей разговорчивостью, чем его возлюбленная. Но так как Женя периодически упоминала, что с Иваном случаются разные неприятности, для решения коих ей приходится одалживать ему отложенные на операцию сбережения, парень был не промах и менять ориентацию в обозримом будущем не собирался. Впрочем, бросать свою избранницу тоже, и тут я могла его понять. Если оставить в стороне заскок на почве самоидентификации, Женя была человеком добрым, сердечным и отзывчивым. Она даже нашла в себе силы выслушать мой восторженный пятичасовой пересказ «Войны и мира», отметив, что у них с Пьером Безуховым определённо есть что-то общее. Правда, назвала она его «Пьером безухим», но сам факт того, что её не оставило равнодушным одно из величайших творений русской литературы, сильно меня растрогал. А уж если она оказалась таким внимательным слушателем художественного произведения, то излить ей собственные злоключения сам бог велел. Этим я и решила заняться.

Женя встретила меня со своим обыкновенным радушием, которое не знающим её людям могло показаться хамством. Бросив на меня мимолётный взгляд больших задумчивых глаз, приятельница коротко кивнула в знак приветствия и удалилась в гостиную. Когда я разулась, она уже, уткнувшись в монитор компьютера, строчила что-то, быстро и изящно, как пианист, ударяя по клавишам. Ваня был тут же. Удобно расположившись на диване и погрузившись в компьютерный журнал, он, казалось, и вовсе не заметил моего появления. Словом, дома у Ваньки и Женьки царила всегдашняя, одним только им понятная идиллия. Ни капли не смущаясь такого, казалось бы, холодного приёма, я присела на краешек дивана (Иван услужливо поджал ноги, чтобы я могла устроиться, как мне удобно) и поведала Женькиному коротко выстриженному затылку свою странную историю. Естественно, я умолчала о некоторых подробностях, представив Жозефа и его отца-писателя поклонниками научной фантастики, возомнившими себя невесть кем.

- Ох уж эти ролевики, - буркнула приятельница, едва я закончила свой рассказ.
- Кто-кто?
- Ты не знаешь, кто такие ролевики?
- Нет, - несколько смущённо призналась я.
- Ну, как же… Ну это… - Женька, пространно жестикулируя, пыталась подобрать подходящие слова. Наконец она отчаялась хоть как-то сформулировать свои мысли и, отвернувшись к компьютеру, что-то быстро набрала на клавиатуре.
- «Движение Ролевых Игр, Ролевое движение, ролевики — это неформальная общность людей, играющих в различные ролевые игры, в первую очередь ролевые игры живого действия».

Я хихикнула: то, чем занимались Жозеф и Николя, со стороны и впрямь очень походило на ролевую игру живого действия.
- А может быть там и про вамперленов что-нибудь есть? Ну, про тех мифических существ, в которых они играют, - с надеждой спросила я.
В обстоятельствах, при которых состоялось наша последняя встреча, у меня не было ни возможности, ни желания расспросить Жозефа о том, кто же такие вамперлены и почему ему так не нравится быть одним из них. Сейчас же, когда шок от пережитого прошёл, любопытство взыграло с утроенной силой.
Евгения опять обратилась к монитору и некоторое время задумчиво вглядывалась в него, медленно поворачивая колёсико мышки.
- Нет, - наконец разочарованно покачала головой она. – Совсем ничего!
Предвкушение, захватывавшее мой разум всё сильнее, пока приятельница была занята поисками, превратилось в разочарование. Я ощущала себя ребёнком, у которого из-под носа забрали желанную конфету.
- Спроси у Атрокса! – неожиданно для нас обеих подал с дивана голос Ваня.
- Точно! – хлопнула себя по лбу Женька, – Как я мог про него забыть!
- Про кого? – робко поинтересовалась я, чувствуя себя оставленной за бортом жизни деревенщиной, не знающей элементарных, известных каждому современному человеку вещей.
- Atrox U – призрак Интернета! – отозвалась девушка, уже во всю стуча по клавишам. – Человек-энциклопедия! Таинственный гений! Знает ответы почти на все вопросы. И берёт недорого… Всё. Готово. Теперь надо обождать.

Ответ мы получили лишь утром следующего дня. Едва начало светать, когда Женька (очевидно, и не ложившаяся) растолкала меня, и с лицом, которое не знакомому с ней человеку могло показаться безразличным, но в действительности, по меркам скудной Женькиной мимики, было взволнованным и сияющим, восторженно объявила:
- Пришло.
Я, будто ошпаренная, сорвалась с дивана, где накануне заснула прямо в одежде, и приникла к монитору, возле которого уже стоял зевающий Иван. Женька, торжественно усевшись за компьютер, зачитала сообщение вслух:
- Вамперлен (Vamperlenus, Упырь болотный) – фольклорная нежить, человекоподобное существо, ведущее водный или полуводный образ жизни. Вамперленами становятся люди, утонувшие в «гиблых местах» - водоёмах, где обитают низшие водные духи (болотники, трясинники). Обладают способностью взглядом провоцировать у жертвы сильный стресс (в отдельных случаях возможен летальный исход). Питаются кровью. Естественный цвет кожного покрова – прозрачно-серый, но при насыщении кровью прозрачность исчезает и кожа приобретает естественный для человека розоватый оттенок, что помогает вамперленам успешно маскироваться под людей. Разрушающее воздействие на нервную систему болотных упырей оказывают запахи эфирных масел и ароматических смол.
- Что, и всё? – разочарованно спросил Ваня, возвращаясь обратно на диван.
- Атрокс пишет, что ещё попозже с нами свяжется, - заступилась за кумира Женька. – И даже доплачивать ничего не надо будет. Круто да?
Последний вопрос был отращён ко мне, но так и остался без ответа. Всё существо моё было поглощено прочитанным. Фольклорная нежить? Жозеф? Это же бред какой-то… Хотя в остальном почти всё сходится.

Вконец запутавшись, я решила подождать, что ещё напишет Акрокс, и уже потом определиться, верить ему или нет. Женька уговаривала меня ради сей благой цели задержаться ещё на денёк, но я, спохватившись, что заняла единственный диван (хозяева постелили себе на полу), сослалась на то, что всегда мечтала погулять на рассвете и поспешно раскланялась.
Бродить по пустым улицам в утренних сумерках и впрямь оказалось забавно: все места вроде и знакомые, а без людей смотрятся совсем по-другому. Даже обшарпанная детская площадка у нашего дома теперь выглядела так заманчиво, что я не удержалась и присела на качели. Железная скамейка с гнусавым скрипом понеслась по дуге туда-обратно – ух, здорово-то как!

О том, что столь громкий звук может кого-то разбудить, я спохватилась, лишь когда в одном из окон вспыхнул свет. Поспешно спрятавшись за ближайшей лавочкой, я высчитала этаж. Мой – значит, кто-то из соседей. Сердце похолодело: только бы не баба Люба, она же меня со свету сживёт за такое! А нет, вроде не она, её окна левее, а это выходит…наше?
Мимолётное изумление сменилось неудержимой радостью: вернулись! Родители вернулись! Спустя пару минут я уже влетела в распахнутую дверь квартиры, совершенно не обратив внимания на то, что замок взломан.

Он подошёл сзади и зажал мне рот ладонью. Всё произошло так быстро и внезапно, что я даже не успела испугаться. Я была скорее озадачена, нежели напугана.
- Если пообещаешь вести себя хорошо и не кричать, я тебя отпущу, - раздался над ухом низкий мужской голос, который, уверена, я никогда не слышала раньше.
Я утвердительно кивнула. Рука, сдавливающая мои губы, исчезла. Я отошла подальше, старательно делая вид, что просто прохаживаюсь по квартире, но никаких попыток помешать мне со стороны вора больше не встретила. Собравшись с духом, я обернулась. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу за ногу, и, подперев склонённую набок голову рукой, внимательно разглядывал меня. Мне стало не по себе. Если он так легко дал обнаружить своё лицо, вполне могло оказаться, что выпускать меня из квартиры живой в его планы не входило.

- Деньги, если вы их ещё не нашли, в ящике с нижним бельём, - равнодушным тоном осведомила грабителя я, надеясь, что, увидев мою сговорчивость, он изменит свои намерения. – Там весьма крупная сумма. Я сама их в каком-то роде украла, так что ни капли не расстроюсь, напротив, буду рада поделиться с более опытным коллегой.
Левый краешек губ «коллеги» небрежно вздёрнулся вверх. Эта самодовольная ухмылка сделала то, чего не удалось добиться грабителю внезапным появлением - она заставила меня не на шутку разволноваться: так смотрят на жертву, на рыбку, которая тщетно барахтается на крючке, всё ещё не утратив надежды с него сорваться.
- Можете не волноваться, лица вашего я не запомнила. И вообще его не видела: у меня очень плохое зрение, – солгала я. В действительности зрение у меня было превосходное, и лицо злоумышленника я рассмотрела во всех подробностях. Грабитель явно имел азиатские корни, однако, за счёт высветленных до цвета охры волос эта особенность не слишком обращала на себя внимание, чего нельзя было сказать о его колючих тёмных глазах, рассматривающих меня из-под чёлки. Взгляд злоумышленника действовал воистину гипнотически. Я постаралась получше запомнить его, надеясь, что при составлении фоторобота в базе данных найдётся нечто похожее. Также я примерно прикинула рост домушника, сравнив его со своим (когда он зажимал мне рот, моя макушка упиралась в его подбородок). Оставалась самая малость – выбраться из дома живой и добежать до полицейского участка.

Вор не проявил интереса к моему предложению взять деньги и убраться восвояси, напротив, презрительно фыркнул и поудобней устроился в кресле.
- Кто, ты думаешь, я такой? – высокомерно спросил он.
Я не посмела ответить, мне казалось, что слова мои прозвучат как оскорбление и разозлят его.
- Что ж, намекну. - Он подался вперёд и заговорщически прошептал: – Возможно, у нас есть общие знакомые.
- Общие знакомые? – озадаченно пролепетала я, перебирая в голове свои скудные социальные связи.
- Слово «вамперлен» тебе о чём-нибудь говорит?
- Так вы друг Жозефа? – озарило меня. – Ох, совсем забыла его предупредить, что домой поехала, а не туда, куда мы условились! Он, наверное, решил, будто со мной что-то случилось?
- Любой бы волновался на его месте.
- А вас, значит, он отправил на мои поиски, потому как сам долго без крови не может? - Теперь я чувствовала себя полной дурой. Ну, как можно было принять друга Жозефа за домушника?
- Вы только не думайте, что я сбежала! – распалилась я. - Просто на вокзале у меня чемодан украли, а листок с адресом был в нём. К тоже же, по секрету между нами, уж лучше я дома отсижусь, чем в квартире болотного упыря, чей чокнутый папаша-писатель возжелал испить моей кровушки. И вообще пусть Жозеф сам разбирается с Николя, а меня не впутывает. В свою очередь клянусь, что никому не расскажу об их секрете, более того, постараюсь как можно скорее забыть о том, что случилось в Крутом Куяше.

Выговорившись, я с вызовом подняла глаза на нового знакомого. Он всё так же, задумчиво прищурившись, смотрел на меня.
- Никому не расскажешь об их секрете? Даже под пыткой?
Я испуганно сглотнула. А вдруг он решит проверить?
- Никому, обещаю.
Палец сидящего в кресле человека медленно скользнул вдоль губ. Мне показалось, что этот жест символизирует обезглавливание. Моё.
- А что, если я скажу, что тоже заинтересован в их секрете?
- Вы тоже вамперлен?
- А что, похож? – На лице приятеля Жозефа появилась дразнящая полуулыбка.
- Вы не такой бледный, как Версали и ваша кожа не просвечивает как у рыбы-хирурга, но я слишком мало знаю о вамперленах, поэтому не могу сказать наверняка. Простите.
Улыбка его стала ещё нахальней. Новый знакомый поднялся с кресла и брезгливо посмотрел на меня с высоты своего роста. Он так и не ответил на вопрос - очевидно, играть со мной в кошки-мышки доставляло ему удовольствие, - но сказал нечто другое, окончательно повергшее меня в пучины отчаяния.
- Собирай вещи, мы едем в Крутой Куяш.