Нашими с подругами стараниями подготовка была завершена в срок, и скрипучие двери Бадиной землянки гостеприимно распахнулись по случаю очередного сельского праздника. С поводом староста так и не определилась, потому на пригласительных билетах значилось следующее: «Дорогие друзья! 15 сентября для вас в Подземном актовом зале ССУ! (праздник Села и Сбора Урожая)».
Я собиралась появиться на торжестве заранее и помочь подругам с приёмом гостей, но тётя заявила, что мы обязаны дождаться Ямачо, как обычно где-то пропадавшего. Несмотря на обещание вернуться пораньше, лженаречённый безбожно опаздывал, а все мои попытки улизнуть без него тётя воспринимала в штыки.
- Эх, Анечка, нельзя так с мужиками обращаться, - в очередной раз вздохнула она, когда я решительно отказалась отправиться на поиски канувшего в лету «будущего мужа». – Он вот терпит, терпит, а потом плюнет и уйдёт под крылышко к более ласковой да пригожей. Хорошие мужики сейчас на вес золота, их на руках носить надо.

читать дальше

Я скептически хмыкнула, и с недовольством отметила, что получилось совсем как у лжевозлюбленного. Похоже, это заразно.
Ямачо всё же соизволил вернуться, и спустя несколько часов после начала гулянья мы всей «семьёй» добрались-таки до подземного храма. Моё появление, как ни старалась я в этот раз выглядеть неприметно, снова приковало всеобщее внимание.
- Не запчасти для велосипеда, так дедушкин фиолетовый пиджак, - хихикнул кто-то прямо за спиной.
Я покраснела и инстинктивно обхватила себя руками. И вовсе не дедушкин фиолетовый, а мамин розовый. Ну да, он немного испортился после того, как я постирала его с джинсами, но всё равно очень красивый. Каждый раз, когда его надеваю, кажется, будто мама со мной - это успокаивает.
- Приветики! – разгоняя мысли о наряде, на меня налетело нечто, источающее терпкое цветочное зловоние.
Ямачо, зажав нос, поспешно ретировался.
- Ты кто? – стараясь не дышать, я отстранила от себя чрезмерно благоухающую дешёвыми духами девицу.
- Это ж я, Люся, твоя подруга, - невинно захлопало глазами смердящее создание.
Я вгляделась в лицо «подруги» и с досадой узнала в ней любительницу бананов из библиотеки.
- С каких это пор мы подруги?
- Ну как же! – всплеснула руками Люся. – Мы ж обе любим Жозефа, но спим с Вадькой!
- Так это ты та самая девушка, у которой он сейчас живёт? – с опаской осведомилась я.
- Ага. Знамо, на роду написано нам быть подругами.
- Ну, как тебе сказать. Вообще-то, у меня с Вадькой ничего нет. И к Жозефу я равнодушна. Так что, жаль тебя расстраивать, но не судьба нам быть подругами. Может, в следующей жизни. До встречи там.
Я, подчёркнуто вежливо улыбнувшись, попыталась улизнуть, но Люся схватила меня за рукав.
- Меня не проведёшь. - Девушка коварно сверкнула глазами. – Ты ж вся слюной исходишь, когда на Жозефа глядишь.
На моих щёках, как чернильные пятна на промокашке, проступил румянец. И почему мои чувства замечают только те, кто хочет втоптать их в грязь?
- Ну, допустим, Жозеф мне немножко нравился. Но у меня есть жених и…
- Кстати, а где он? – Люся возбуждённо закрутила головой. – Как так получилось, что я ещё ни разу его не видела.
- Где-то здесь, - пространно ответила я, радуясь, что на чувствительный нюх лженаречённого Люсины духи подействовали не хуже пахучих ферментов скунса.
- Красавец, наверное? И богатый? – с неистовым блеском в глазах набросилась на меня самопровозглашённая подруга.
Я тяжело вздохнула. Ну, почему я должна обсуждать одну ошибку природы с другой? Кто-нибудь, избавьте меня от этого!
Словно в ответ на сию безмолвную мольбу Люся, мгновенно потеряв интерес к моей личной жизни, захлопала в ладоши и восторженно завизжала:
- А-а-а! Жозеф! Жозеф тут!
Я обернулась и увидела Куяшского Аполлона. Он тоже заметил меня. Но не успела я кивнуть в знак приветствия, как лёгкое движение в зале всколыхнуло стоящих у двери людей, словно чья-то незримая рука решила поменять расстановку шахматных фигур на доске. Пешки отступили, открывая моему взору чёрного короля. Рядом с Жозефом стоял Николя. Он по-прежнему казался мне самым ужасным из того, что я повидала в жизни, но сегодня, по крайней мере, его кожа была непрозрачной, с естественным для человека розоватым оттенком.
- Ого, даже Николя тута! – не замечая бледности, в момент стёршей с моего лица все положительные эмоции, захлопала в ладоши Люся. – Надо автограф взять! Есть бумажка с ручкой?.. Эй, Аннет? Э-эй?
Девица замахала рукой перед моим носом. Это дало мне возможность потерять из вида Николя и немного прийти в себя.
- Прости. - С дрожью в голосе совладать удавалось плохо. – Ни ручки, ни бумаги нет.
Подавив желание пуститься наутёк, я завертела головой, надеясь высмотреть в толпе Ямачо. Попытка оказалась тщетной, зато у полукруглой сцены я обнаружила Бадю и Лялю. Подруги о чём-то горячо спорили, причём на полном серьёзе, а не шутливо, как обычно. Прежде, чем я успела к ним приблизиться, староста, раздражённо выплюнув какую-то короткую фразу, убежала прочь. Ляля же изящными маленькими шажками поднялась на сцену и несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
- Дамы и господа, - приветливо начала она.
- Нету таких! Только бабы да мужики! – раздался из толпы голос не первой трезвости. Остальные поддержали его дружным хохотом.
Ляля, добродушно рассмеявшись, продолжила:
- Бадигунджамал пришлось покинуть нас из-за плохого самочувствия, поэтому вести вечер буду я.
По толпе пробежал разочарованный шепоток, но девушка сделала вид, что ничего не заметила.
- Раз уж такой талантливый и известный человек, как Николя Версаль, почтил нас своим присутствием, будет великим упущением не предоставить ему слово. - Ляля посмотрела куда-то в скрытую от моего взора часть зала. – Николя, прошу.
Мощная туша Версаля, словно арбуз в полиэтиленовый пакет затянутая в старомодный фрак, поднялась на сцену.
- Добрый вечер, - отрывисто проговорил он глухим лающим басом. – Всё, что хотел сказать, я уже написал в своей последней книге. Она поступит в продажу буквально на днях. А сейчас давайте не будем отвлекаться на слова и сразу приступим к делу. Вижу, все наелись и теперь желают это дело как-то растрясти. Что ж, возьму на себя честь открыть первый танец.
Под бурные аплодисменты и одобрительные выкрики, Николя спустился в зал. Все присутствующие тётки, а также некоторые особенно наглые бабки мгновенно обступили его. Я, облегчённо вздохнув, снова принялась искать лженаречённого с твёрдым намерением заставить его немедленно проводить меня домой. Люся, как сорока, продолжала трещать над ухом о всякой ерунде, но неожиданно её болтовня смолкла. В тот же момент я заметила, что вновь стала центром всеобщего внимания. Подумав, что виновата одежда, я придирчиво оглядела себя. Всё было в порядке: никаких задранных юбок или прилипших к подошве кусков туалетной бумаги.
Зато, едва я обернулась, не в порядке всё стало со мной. Прямо напротив, в приглашающем жесте протягивая руку, стоял Николя. Не помня себя от страха, я попятилась назад, но там уже поджидала заботливая Люся.
- Вот везучая, - завистливо прошептала она. – Ну жешь, не тушуйся.
С этими словами проклятая мымра толкнула меня прямо в объятия Версаля старшего. От соприкосновения с дряблой, отдающей болотной трясиной кожей его рук, меня передёрнуло.
Ночной кошмар, зловеще улыбнувшись, закружил меня в вальсе. Цепляясь преисполненным страдания взглядом за мельтешащие вокруг фигуры, я узнала в одной из них Жозефа. Лучащийся радостью Куяшский Аполлон показывал мне два поднятых вверх больших пальца. «Всё отлично», - по-видимому, пытался сказать он. Какое, к чёрту, отлично?
Я попыталась освободиться, но Николя крепко держал меня.
– Чего ты так зажалась, дорогуша? – с наигранной заботой спросил он. - Не бойся, я тебя не обижу. Мы ведь друзья.
- Друзья – это хорошо. Здорово иметь друзей, - испуганно пролепетала я.
- А чего же ты тогда меня избегаешь? В гости ни разу не зашла.
- На работе устаю очень, - соврала я. - Сил нет.
- Очень жаль… Ну хоть на письма уж найди время ответить. Как тебе мои гостинцы? Нравятся?
Я не поняла о чём речь, но на всякий случай кивнула.
- Хорошо. Обязательно используй их. Я тебе ещё на днях вышлю свою новую книгу с автографом и дополнительным презентом. Лады?
Я, испуганно сглотнув, кивнула. Писатель расплылся в довольной улыбке и под финальный аккорд крутанул меня так, что я, петляя по спирали, понеслась прямо на один из столиков за «танцплощадкой». Чьи-то сильные руки обхватили мою талию, предотвратив неминуемое столкновение.
- Ты как? - Жозеф заботливо поправил на мне пиджак.
Я нахмурилась. А то он не видит.
- Как я и думал, вы с отцом прекрасно спелись. – Он глупо хохотнул. – Вернее станцевались.
Похоже, всё-таки не видит.
- Ну ладно, мы сюда на минутку заскочили проверить кое-что. А теперь уходим сама понимаешь куда. Рад был повидаться.
Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда Версали покинули зал. Каким бы дружелюбным не пытался казался писатель, меня не покидало чувство, что он лишь притворяется, за моей спиной замышляя нечто ужасное.
Чтобы прекратить чувствовать себя трусливым львом, я испила первую подвернувшуюся под руку чашу храбрости и снова пустилась на поиски лжевозлюбленного, теперь уже с безапелляционным намерением отыграться за всё, что мне пришлось сегодня пережить. Нашла я его довольно быстро, но запланированную истерику пришлось отложить, ибо сознание любителя куяшского фольклора пребывало где-то далеко от этого зала, села, а, может быть, даже и мира.
- Что вы с ним сделали? – опасливо осведомилась я у квасящего за тем же столиком мужика.
- Энто всё Потапыч, - заплетающимся языком пролопотал тот, указывая на третьего собутыльника, также пребывавшего в глубокой отключке.
- Энтот вот, - он указал пальцем на безмятежно дрыхнущего аспиранта, - противился пить с нами за знакомство, а Потапыч сказал, что этим он нас оскорбляет и заставил сделать глоток. Ну вот энтот вот сделал и отрубился. Не знаю, почто энто он. Самогонка хорошая, не палёная, зуб даю.
Пьяница осклабился, демонстрируя тусклый золотой зуб, очевидно, предназначенный в качестве залога правдивости его слов. Я обречённо вздохнула. И что мне теперь делать? Плюнуть на лженаречённого и уйти домой? Как-то это не по-людски. У меня всегда сердце разрывалось, когда мама заставляла славно погулявшего в честь зарплаты папу ночевать под дверью. Он же потом ещё неделю носом хлюпал. Нет, не хочу уподобляться родительнице.
С трудом растормошив аспиранта, я довела его до лестницы. Более того, проникшись его ставшим таким по-детски чистым и невинным лицом, я кое-как смогла затащить эту постоянно норовившую завалиться на меня жертву зелёного змия наверх, после чего, пробурчав что-то невнятное (или по-японски), та утратила последние признаки сознания. Я, широко раскинув руки, улеглась рядом. Ночка выдалась ясная, и бескрайний купол звёздного неба таинственно поблёскивал огоньками звёзд. Залюбовавшись им, я чуть было не уснула, но вовремя спохватилась и, поднявшись, продолжила благое дело спасения выпивающих. Придать лженаречённому вертикальное положение не получилось, так что я просто ухватила его за ноги и поволокла по земле. Всё равно ведь никто не видит, а пьяному без разницы от чего утром голова раскалываться будет: от похмелья или от свеженабитых шишек.
Увы, насчёт «никто не видит» я поспешила. Не успели мы протащиться и полквартала, как дорогу преградила размашистая тень.
- Ты что это с ним делаешь? - раздался не в пример внушительности тени испуганный голосок.
- Волоку домой свою единственную любовь, - поддерживаемая алкоголем, смело отрапортовала я.
Тень сконфуженно заёрзала.
- Учтите, мы, Кротопупсы, старинный род, славный своими бесстрашными воеводами, - припугнула её я.
- Ах, это ты! - Тень подошла ближе и обдала меня неровным светом керосиновой лампы.
- Да, это я, - гордо подтвердила я. – А ты кто?
Тень безропотно поднесла лампу к собственному лицу, позволяя мне его разглядеть. Лицо это, самое заурядное и не напрашивающееся ни на одно средство художественной выразительности, принадлежало пухлому невысокому парню, которого раньше я в селе не встречала.
- Приятно познакомиться. Я Коля Наплянов. Можешь звать меня Конопля, меня так все зовут.
- Конопля? Что, вот прямо как настоящая конопля с куста?
- А что плохого в конопле? Каннабис, между прочим, очень полезное растение. Оно же не виновато, что его какие-то выродки курить додумались.
- М-м-м, значит Конопля. И что тебе от меня надо, Конопля?
- Уже ничего. Давай помогу донести твою единственную любовь до дома.
- Свой крест я в состоянии тащить сама, - с трудом соображая, что несу, прошепелявила я. – Тебе он почём?
- Я сокурсник Ямады, эколог, прибыл сюда тайно, чтобы изучать Куяшскую флору.
Я попыталась вспомнить, говорил ли аспирант что-нибудь о приезде в село своих друзей, но мысль ускользала из одурманенного алкоголем сознания, как рыба из порванной сети
- Так я его понесу?
- Валяй, - обречённо махнула рукой я. – Только учти, хороших мужиков надо носить на руках. Так моя тётя говорит.
Конопля опасливо покосился на меня, но советом всё-таки пренебрег, взвалив приятеля на закорки.
- И чего его так каждый раз развозит, – сочувственно вздохнул эколог.
- А он всегда так?
- Угу. С первого же глотка.
- И что, вот так вот прямо от всего вырубается?
- Ну-у… - Парень серьёзно задумался. – Шампанское он, кажется, хорошо переносит…детское.
Ямачо что-то недовольно пробормотал во сне, и мы с новым знакомым, не сговариваясь, захихикали. Я отметила про себя, что с этим Коноплёй определённо приятно иметь дело. Хорошее растение. То есть человек. А впрочем, растения, люди, - это всё не важно. Главное, что вечер прекрасен, а похмелье ещё далеко.
Раскинув руки, я побежала навстречу луне.